1 Сумрачные скалы Галилеи, Зноями обугленные впрах... По долинам – тонкие лилеи Да стада в синеющих горах. Странный вечер... Край Ерусалима, Тихий дом. Двенадцать человек. И Она: слышна еще и зрима, Как в ладье, отчалившей навек. Не ладья – но нищенское ложе. Не волна – кончина в злом краю. С каждым мигом призрачней и строже Лик, сходя в нездешнюю струю, Просветляется, лучится, тает, Опрозрачнивается, как хрусталь, И сквозь лик мерцает и блистает Смертными невиданная даль. Он сошел. Он здесь! Он вводит Матерь На пройденную лишь Им тропу: Ляжет, как синеющая скатерть, Мир под невесомую стопу. Песнею архангелов стихирной Вечер озаряется, как храм, И ступени лестницы всемирной Тихо разверзаются глазам. Больше нет того, что было тленно: Завершится ход святых минут - И ученики, склонив колена, К ложу опустевшему прильнут. 2 Девятнадцать веков восхожденья На лазурный, наивысший причал, От земли заслоненный кажденьем Серафимов, Господств и Начал; Девятнадцать веков просветленья Истонченных телесных убранств Ее духа – все чище, нетленней, На высотах тончайших пространств: Тех, откуда грядут демиурги Сверхнародов, культур и эпох, И откуда мир Реи и Дурги - Как туман, что слоится у ног. Девятнадцать веков созиданья Омофора пресветлой любви, Обороны, охраны, – лобзанье Мира в радугах - Миру в крови. 3 То цветущими вишнями, То ажурными башнями Упованье народов от земли вознося, Над просторами вешними, Городами и пашнями Вся блистает нетленная, – белоснежная вся. Ей опорами нежными, Кружевами подножными Служат узкие шпили церквей, С кораблей уплывающих Ave Mater* тоскующих К Ней доносит морской тиховей. Кто падет иль оступится, Кто скорбит иль отчается, Кто обидится хмурой судьбой - Всем благая Заступница, Пресвятая Печальница, Всем Защитница в час роковой. В каменистой Кастилии, В кипарисовой Умбрии, И в Тироле, и в бедной Литве Дева-Матерь, как лилия, Тихо светится в сумраке, Серебрится звездой в синеве. Исходила, незримая, Тюрьма, плахи, побоища, Персть кровавую бранных полей, - Защити, Всехвалимая, В темном сердце сокровище, Росы духа на судьбы пролей. ... 1950-1955 ============================================ * Первые слова молитвы, обращенной к Матери Божьей по-латыни. В Православии соответственно: Богородице, Дево, Радуйся... (примечание Д. Андреева) В самом начале этой небольшой стихотворной поэмы Даниил Андреев передаёт свой опыт метаисторического созерцания, соответствующий общецерковному преданию об Успении Божьей Матери. В "Розе Мира" проводится параллель между воскресением Христа и этим событием: "Физическое тело Спасителя, покоившееся во гробе, просветлилось и, будучи возвращено к жизни, вступило в иной, более высокий слой трёхмерной материальности - в Олирну. Те свойства плоти Его, которые были замечены апостолами между Его воскресением и вознесением - способность прохождения сквозь предметы нашего слоя и, вместе с тем, способность принимать пищу, способность необычайно быстрого преодоления пространства, - объясняются именно этим. Та же новая, вторая, трансформа, которая описана в Евангелии как вознесение, была не чем иным, как переходом Спасителя из Олирны ещё выше, в следующий слой из числа тогда существовавших. Спустя некоторое время Он провёл через трансформу Богоматерь Марию, а ещё несколькими десятилетиями позднее - апостола Иоанна. Впоследствии совершались трансформы и некоторых других великих человеческих душ." Следующие строки стихов касаются Небесного восхождения Божьей Матери от славы к славе, что не могло не найти отражения в развивавшихся представлениях исторического христианства: "За эти века Богоматерь Мария исполнила Своё восхождение из мира в мир. Помощница всех страждущих, особенно всех мучающихся в преисподних, всеобщая Заступница и великая Печальница за всех и за вся, Она, так же как Её Сын, пребывает в Мировой Сальватэрре, принимая для нисхождения в другие слои светозарно-эфирное облачение." ============================================ |